Нужно ли было Родиону Раскольникову сознаваться в убийстве(см)?

В этом романе и показано, что есть что-то посильнее, чем улики и свидетели. Совесть и раскаяние. А истинного раскаяния не может быть без признания своих действий неправильными публично, и без наказания соответственно. Душевный дискомфорт часто переносится гораздо тяжелее, чем физический. Потому и сознался, чтобы человеком себя чувствовать. Раскольников тип неуравновешенный, он бы точно не смог жить с мыслью, что он убил и ему ничего за это не было, а несет наказание другой человек.

При современном тренде идти в отказ, ну что ж, если человек не понесет наказание за убийство, он скорее всего сделает это еще раз. Особенно, если даже и под следствие не попадет.

Сознался потому, что так его повело, что человек какой-то частью своей природы иррационален - и только дай этому волю, как попрёт такое, что сам удивишься. (Ср. мой ответ о непредсказуемости человека, придающей ему больше ценности, чем может быть у вещи с инструкцией.) Да и убил поэтому. Спрашивается, какого лешего ему потребовалось убивать эту старуху? Восстала в нем какая-то живописная стихия и потребовала, а дирижера у него внутри не было и любой внутренний инструмент мог играть что хочет. Вот такой концерт и получился.

Но это я говорю о том, что нарисовал нам Достоевский-художник­. Великий художник! Достоевский-моралист же присовокупил к этому, что убивать - грех и что Раскольников потому и пошел на каторгу, что не мог жить в мещанском уюте после того, как совершил целых два убийства. (Что быт у него был ненамного лучше, чем на каторге, да и на широте, кажется, более северной и с гиблым климатом, на какой там широте Питер? - это другой вопрос: шило на мыло менять не так уж трудно!) Но с этим не очень согласуется упомянутая в романе мысль Раскольникова, уже на каторге, чем же его теория была хуже других и зачем он так глупо сдался. Просто его повело сначала броситься в раскаяние и попробовать очиститься этим от впечатлений "как я убивал и, главное, как меня всякий теперь будет ловить", а потом - оценивать, стоило ли сдаваться.

А вообще убивать не стоит, это еще Пушкин в "Евгении Онегине" отметил. Там главный герой тоже сам себя наказал, упустив Татьяну, - то, что он остался с носом, он сам себе подстроил. Просто он, как дворянин и бонвиван, после убийства поехал на воды (или куда там еще его охота к перемене мест забросила?), а Раскольников переменил впечатления иначе. Ну и то сказать: Онегин, конечно, убил мальчика, юношу, жертву страсти, но такого, который хотя бы имел шанс убить сам, а у старухи с Лизаветой и шанса-то не было.

В ответах продолжается спор, истоки которого Генрик Сенкевич в романе "Камо грядеши?" приписывает еще эпохе противостояния античности и раннего христианства. "Петроний"-Метценгер­штейн видит во всем как основу эстетические пристрастия человека (Онегин, прикончив молодого человека, поехал на воды, а экстремал Раскольников, "пришив" старушку, - в Сибирь, а почему? - потому что "повело"! вот так, о вкусах не спорят, господа!), а духовные наследники ранних христиан видят в качестве основы поведения Раскольникова совесть...

По-своему правы обе стороны. Если бы Раскольников оставлял приоритет за совестью, а не поддавался своим внутренним темным (или каким там еще?) силам, он не говорил бы потом Соне "меня чёрт тащил". Идея ради самопроверки, "тварь ли я дрожащая или право имею", кого-нибудь убить - с самого начала не могла показаться достойной тому, кто руководствуется совестью. Но потом, соприкоснувшись с самоотверженной Соней и услышав от нее вопрос, полный ужаса: не дал ли он ей те деньги, украденные у процентщицы, - он почувствовал угрызения совести. Не каждый день слышишь от нищенки "ты мне случайно ворованных денег, добытых убийством, не дал?", такие деньги в 90-е даже церковь от "братков" брала. А вот Соня не смогла бы жить спокойно, если бы Раскольников дал ей именно ТЕ деньги (к счастью, ей он дал другие). Потому-то он почувствовал, как мерзко его преступление, и признался - именно под воздействием совести. А на каторге, когда от него уже не требовались такие душевные усилия, как для признания, сначала засомневался, правильно ли сделал. Неудивительно. Человек меняется, пока живет.

Покаяться и совершить признание Раскольникова научила Соня. На это откликнулась его совесть, дремавшая до тех пор. Если бы он не стал каяться и затаился, ему пришлось бы после этого разговора расстаться с с Соней. А она неожиданно оказалась ему духовно близка - ведь она тоже преступила тогдашнюю человеческую мораль, но совсем по-другому. И на каторгу она пошла вместе с ним.

Сознался потому, что не мог идти вразрез с совестью. Он и старуху процентщицу убил не просто так, не как вор (денег почти не взял, а теми, что взял, не воспользовался!), а ради высокой, хоть и вздорной, идеи, сродни идеям социалистов того времени. На них отчасти сатирические стрелы Достоевского тоже были направлены.

Роман Достоевского "Преступление и наказание" и раскаяние Раскольникова предложено читателю как некая пропаганда человеческой совести, как некое поучительное произведение. И в старые времена и в настоящее время в мире хватает жестокости и несправедливости и раскаяние преступников по собственной воле, для очищения души и сохранения хоть каких то человеческих качеств довольно большая редкость, чаще раскаиваются те в отношении кого неопровержимые доказательства в преступлении и наказание не минуемо, и как правило раскаяние и чистосердечное признание вины идет для смягчения наказания и только единицы истино раскаиваются. Роман же Достоевского дает понять что не мирское наказание самое страшное для человека не тюрьма и каторга а именно состояние души, осознание себя преступником и полное понимание что без раскаяния нет прощения, понимание элементарного отсутствия совести. Автор хотел вероятно показать что даже совершив такое страшное преступление преступник может еще сохранить в себе человеческие чувства и вероятно хотел показать что то что описано в романе можно избежать и не доводить свою жизнь до таких страданий и последующих раскаяний и что осознавать всю серьезность ответственности за преступление нужно не после его совершения а при первой мысли о его совершении чтоб избежать такового.

Он просто был человеком высокоморальным, который понимал что за все свои поступки нужно отвечать, поэтому под тяжестью угрызений совести он сознался в содеянном. Ведь понеся законное наказание за свое преступление он в своем сознании освобождался от угрызений совести.